— И не говори! — подхватила вторая. — Мужики все одинаковые. Я пока со своим не разошлась — всё так и было. Зато теперь красота! Прихожу домой — чистота и порядок! Никто не ворчит, грязные носки по дому не валяются, табаком не воняет. На ужин творожка со сметаной себе сделаю и спать.

— Скучно, наверное? — с завистью спросила первая.

— А чего скучать? Чтобы не скучать — телевизор есть. Еды не просит, и водку не пьёт.

Интересно, а Андрей пьёт водку? Катя никогда этого не видела. Но, наверное, иногда пьёт — он же мужик. Зато ужин сам готовит. И обед. И баню топит.

При мысли о бане Катины щёки слегка порозовели. Она вспомнила жаркое дыхание Андрея, и как у неё всё плыло в глазах — до того ей было хорошо.

— Я бы вообще закон издала — чтоб женщины жили отдельно, а мужики отдельно. Только алименты с них брать на детей, и всё! И селить их сразу в гаражах! Пусть там и свинячат, и машины свои ремонтируют, и пиво пьют, сколько хотят!

Дурацкая идея, подумала Катя.

Хотелось спать, глаза сами собой закрывались.

Железнодорожники в середине вагона оживлённо переговаривались, пересыпая свои слова однообразным матерком. Потом вытащили из сумок свёртки с бутербродами и принялись завтракать. По всему вагону разнёсся запах варёных яиц.

Женщины напротив осуждающе поджали губы.

— Как можно есть в электричке? Здесь же кругом микробы! И руки помыть негде.

Двое железнодорожников поднялись с места и, тяжело топая кирзовыми сапогами, пошли в тамбур. Там они сразу же закурили, пуская большие клубы сизого дыма. Дым полз в вагон через узкую щель неплотно прикрытых дверей.

Межвагонная дверь открылась, толкнув одного из железнодорожников. Тот недовольно оглянулся.

Катя увидела, как над его плечом мелькнули светлые, зачёсанные назад волосы, и невольно напряглась.

Начинается!

В тамбуре Кирилл что-то говорил железнодорожнику. Позади приятеля маячил Славик.

Может, они поссорятся, и железнодорожники высадят парней из поезда, подумала Катя.

Но уже через минуту Кирилл усаживался рядом с ней. Славик помялся в проходе и плюхнулся напротив, потеснив одну из женщин. Женщина недовольно подвинулась.

— Привет! — весело сказал Кирилл.

Он вытянул ноги в новеньких голубых джинсах и синих заграничных кроссовках.

Катя ничего не ответила и отвернулась к окну.

Всего полтора часа, напомнила себе она. И ничего ужасного за эти полтора часа не произойдёт.

— А что это за мент тебя провожал? Егерь один побоялся, что ли?

Кирилл нахально улыбнулся.

Отмалчиваться дальше было проявлением слабости. Катя повернула голосу и твёрдо ответила:

— Это наш друг.

— Ваш? — с показным удивлением протянул Кирилл. — Так вы с этим егерем и правда — пара?

— Тебе какое дело?

— Катька, — широко улыбнулся Кирилл. — Ты же не дура. И видишь, что я проявляю к тебе интерес. Ну, сама подумай — кто он, и кто я.

Он ещё дальше вытянул ноги в импортных кроссовках.

Сидевшие напротив женщины не выдержали и поднялись. Катя осталась совсем одна.

Кирилл попытался положить руку ей на плечо.

— Только попробуй! — зло сказала Катя, сбрасывая его руку. — Позову на помощь!

Парень зло ухмыльнулся, но руку убрал.

Славка устроился ровно напротив Кати, тоже вытянул ноги и сверлил девушку ничего не выражавшим взглядом.

Катя поджала ноги под скамейку и сидела, как на иголках.

Скорее бы приехать, думала она.

Во Мге в электричку набился народ. Люди быстро заняли все скамейки и столпились в проходе.

Катя с облегчением вскочила с места.

— Садитесь, пожалуйста! — крикнула она какому-то бодрому дедушке с рюкзаком.

Дедушка отнекивался, уверяя, что ехать ему недалеко. Тогда стоявшая рядом с ним полная дама решительно протиснулась к окну и плюхнулась на Катино место. Дама шумно выдохнула, словно распряжённая лошадь, но поблагодарить Катю даже не подумала.

И в самом деле — младшие же обязаны уступать старшим? За что тут благодарить? Вот ещё не хватало!

Остаток пути до вокзала Катя стояла в проходе. Кирилл со Славиком и не подумали уступить кому-нибудь место.

Когда электричка подошла к перрону, Кирилл быстро поднялся и снял с багажной полки Катину сумку.

— Отдай! — сказала Катя.

— Я помогу, — зло улыбнулся Кирилл. — Нам ведь ещё вместе до института добираться.

— Отдай! — громче повторила Катя.

Она надеялась, что кто-нибудь услышит её и обратит внимание на ссору.

Но люди торопились к выходу и были заняты только собой.

Кирилл с сумками протиснулся мимо Кати, за ним протиснулся Славик.

Кате ничего не оставалось, как только идти за ними.

Она вышла на перрон, и тут...

К ним шагнул высокий широкоплечий мужчина в чёрном костюме. Чёрная борода мужчины завивалась, словно у цыгана. За его спиной стояли двое военных в форме с васильковыми петлицами.

— Привет, дочка! — пророкотал чернобородый. — Как добралась?

Кирилл и Славик, застыв от неожиданности, смотрели на военных.

Мужчина, не глядя на парней, мотнул в их сторону головой.

— Этих задержать и ко мне для разговора.

— А в чём дело? — высоким от испуга голосом спросил Кирилл.

Мужчина заученным движением вынул из нагрудного кармана красную книжечку удостоверения и махнул перед лицом парня.

— Государственная безопасность. Вспомните пока — где вы взяли эти джинсы и кроссовки импортного производства.

— Это мне родители...

— Позже! — властно оборвал его мужчина.

Бросил на парней ещё один взгляд.

— Свободен! — он ткнул пальцем в грудь Славика. — Скажешь в деканате, что твоего друга задержали для беседы. А этого — в машину!

Военные вежливо взяли Кирилла под руки, и повели вдоль перрона к зданию вокзала. Люди испуганно расступались перед ними.

— Давай знакомиться, — добродушно сказал мужчина Кате. — Владимир Вениаминович Беглов, знакомый Андрея Ивановича. Он попросил меня подвезти тебя в институт.

Славик пробежал огромный зал ожидания и зайцем юркнул в метро. Сумка оттягивала плечо, больно колотила по бедру. С перепугу Славик чуть не бросил её. Перед турникетами он затормозил, ошалело глядя на уползающий вниз чёрный эскалатор. Контролёр в стеклянной будке бдительно шевельнулся.

Трясущейся рукой Славик нашарил в кармане брюк пятачок и, оглядываясь, мучительно долго пропихивал его в щель монетоприёмника. Наконец, пропихнул. Толкнул турникет, зацепился за него сумкой и чуть не оторвал ремень.

Эскалатор полз мучительно медленно. Славику казалось, что сейчас его догонят и скажут: «Пройдёмте, молодой человек»!

Он не выдержал и побежал по ступенькам вниз.

«Ух, ух» — билось в мозгу в такт шагам.

Слава богу, он ни при чём! Почти ни при чём. Но если спросят — он всё расскажет, как есть!

На кой хрен только он связался с этим мажором?! Говорила мать — живи, как все живут. Нет, захотелось тряпок заграничных, музыки, девушек и красивой жизни!

Из шмоток за два года ему перепала только заграничная рубашка, которая Кириллу оказалась мала. Девушки на Славика и не смотрели, прекрасно понимая расстановку сил и предпочитая Кирилла. А музыка... Да ну, хрень! Поют что-то на непонятном языке.

Правильно мать говорила! Живёшь в советской стране — будь советским человеком!

Ну, всё! Только бы не оказалось поздно! Но ведь его отпустили? Или... пока отпустили?

На «Техноложке» Славик чуть было не сел не в свой поезд, но вовремя опомнился.

На «Петроградке» выскочил на улицу и воровато огляделся.

Нет, не поджидают.

Он ещё раз крутанул головой и припустил бегом к институту.

В деканате секретарша попыталась его остановить.

— Куда?

— Надо... срочное дело, — задыхаясь, пропыхтел Славик.

— Какое ещё дело? — сердито крикнула секретарша. — Куда ты к декану?!

Но не этой же дуре всё объяснять! Гэбешник ясно сказал — сообщи в деканат.